Свой островъ
Свой островъ.
Старый Городъ разбѣгается кривыми переулками и ловитъ меня въ свою замысловатую паутину. Тусклое декабрьское солнце молчаливо виситъ въ застывшемъ воздухѣ и день за днемъ обозрѣваетъ картину этого загадочнаго и вѣчнаго города. Я иду по iерусалимской Эль-Вадъ, среди парикмахерскихъ съ ихъ услужливыми цирюльниками и полусонными клiентами и пестрыхъ лавокъ, торгующихъ всѣмъ, – отъ незамысловатыхъ сувенировъ до старинныхъ русскихъ иконъ въ вычурныхъ золотыхъ окладахъ, непонятной судьбой оказавшихся такъ далеко отъ Россiи.
Истертыя вѣками ступени ведутъ меня къ массивнымъ дверямъ, надъ которыми большими русскими буквами выбита надпись «Александровское Подворье». Захожу внутрь и попадаю въ Россiю, вѣрнѣе, на ея маленькiй островокъ, пережившiй всѣ бури Земли Обетованной и любовно сохраненный поколенiями русскихъ людей. Въ полутьмѣ коридора мои глаза отдыхаютъ от уличнаго свѣта.
– Вы изъ Россiи? – спрашиваетъ меня чей-то пѣвучий мужской голосъ. Я отрываю глаза отъ настѣнныхъ фресокъ и вижу передъ собой немолодого человѣка, одѣтаго въ мохеровую безрукавку, съ обвѣтреннымъ загорѣлымъ лицомъ и обрамленными морщинами живыми глазами. Мы знакомимся и идемъ по пустыннымъ заламъ Подворья. Фотопортреты Царской Семьи, раскрашенные Великими Княжнами, и святые образа съ лампадами на стѣнахъ вмѣстѣ съ ихъ хранителемъ Юрiемъ разсказываютъ исторiю этого удивительнаго мѣста, подъ крышей котораго умѣстились Царская комната, Порогъ Судныхъ Вратъ съ камнемъ, отколовшимся отъ Голгоѳы, и домовая церковь Святаго Благовѣрнаго Князя Александра Невскаго, украшенная живописью Николая Кошелева и Ильи Рѣпина. Я украдкой гляжу на Юрiя и думаю о томъ, что его собственная жизнь, спрятанная въ его по-прежнему молодыхъ глазахъ и посѣдѣвшей бородѣ, не менѣе интересна, чѣмъ исторiя самого Подворья.
Напослѣдокъ онъ даритъ мнѣ связку свѣчей и съ робкимъ взглядомъ тихо спрашиваетъ: – Ну какъ тамъ, дома?
Я смотрю въ его глаза, пытаясь прочесть исторiю этого человѣка, котораго судьба забросила такъ далеко отъ родныхъ береговъ, и безсмысленно протягиваю ему немного русскихъ денегъ. – Все также, Юра, все по-старому...– и уже про себя добавляю: «авось еще доѣдешь»...
Мы выходимъ на порогъ, о который съ уличнымъ шумомъ и призывами къ вечерней молитвѣ бьется море чужой жизни, и прощаемся. Онъ остается на своемъ островѣ, который ему довѣрила судьба, а я плыву дальше, съ надеждой, что можетъ быть, когда-нибудь встрѣчу свой...
Iерусалимъ – Москва. Декабрь 2007 г.